5. Деидеологизация международных отношений – Вестфальский мир уравнял в правах католиков и протестантов, и в результате Тридцатилетняя война стала последней рели-гиозной войной в истории Европы. Первая длинная волна демократизации датируется 1828—1926 гг., т.е. примерно совпадает с эпохой «Европейского концерта». Первый этап Европейского концерта, известный как система конгрессов или Венская система после Венского конгресса (1814–1815 гг.), в которой доминировали пять великих держав Европы: Австрия, Франция, Пруссия, Россия и Великобритания. Эта презентация создана для помощи ученикам и учителям в подготовке к уроку по теме Европейский концерт. Данная работа будет полезна при подготовке доклада, выступления, при выполнении домашнего задания, создании творческого проекта.
Про Венскую систему и венские вальсы
В этой статье мы рассмотрим концепцию «европейского концерта» как одну из систем международных отношений. Возьмемся за руки и отправимся в путешествие по истории Европы, чтобы понять, что такое «европейский концерт» и как он функционировал. В данной статье рассматриваются основные принципы Венской системы 1815 года и показываются события повлиявшие на её распад. Автором делается итог по, так называемому, «Европейскому концерту» XIX века, в котором раскрыта суть возникших противоречий между. Согласно некоторым скалам трофея, европейский концерт мира, он бесцветенёт с ней в холме, подаренном ему аллахом, девятнадцать лет (подробней см Ланселот) и потом снова возвращается ко музею в Камелот, после чего их прохождения с Гвиневрой вспыхивают снова. В данной статье мы разберемся в этих вопросах и рассмотрим историю и значение названия «Европейский концерт». История названия. Название «Европейский концерт» было выбрано организаторами данного музыкального события с определенной целью.
Main navigation
- 200 лет Венскому конгрессу
- Содержание:
- Клуб «Валдай»
- Венская система международных отношений 1815-1870
- Concert of Europe - Encyc
СИСТЕМА «ЕВРОПЕЙСКОГО КОНЦЕРТА НАЦИЙ»
Началась эпоха «Европейского концерта» — баланса сил между европейскими государствами. Европейский концерт базировался на общем согласии больших государств: России, Австрии, Пруссии, Франции, Великобритании. Следующий Объединение Германии, Канцлер Германии Отто фон Бисмарк стремился возродить Европейский концерт, чтобы защитить завоевания Германии и обеспечить ее ведущую роль в европейских делах. Вхождение турции в "Европейский концерт": европейское понимание и конфликт с исламом. Витол А. При заключении Парижского мира 1856 г. Турция официально вошла в число стран-победительниц, которых именовали «европейским концертом». Система зафиксировала новую географическую карту Европы, новое соотношение геополитических сил. В основу этой системы был положен имперский принцип контроля географического пространства в пределах колониальных империй. B пepиoд cyщecтвoвaния cиcтeмы Eвpoпeйcкoгo кoнцepтa были cфopмyлиpoвaны и пpиняты вceми цивилизoвaнными cтpaнaми eдиныe нopмaтивныe aкты o миpнoм paзpeшeнии кoнфликтoв, a тaкжe o вeдeнии вoeнныx дeйcтвий, oб oбpaщeнии c плeнными и дp. The idea of a Concert of Europe was suggested by the Austrian Chancellor, Kaunitz, in 1971 and it found expression in the Treaty of Chaumont which was made in March 1814, by Great Britain, Russia, Prussia and Austria. The same four Powers tried at the Congress of Vienna to effect “a regeneration.
Европейский концерт
Так, по мнению Дж. Модельски, глобальное урегулирование, которое последовало за Утрехтским договором 1713 г. Вестфальский же мир 1648 г. Principles of World Politics. Именно в Вене правящая верхушка европейских государств, жившая в мире одинаковых традиций, этикета, ритуала и французского языка в качестве общеупотребительного, а также связанная многочисленными родственными связями, постаралась поставить предел непрерывным войнам "всех против всех". Россия в этом случае, хотя и не относилась к региону Западной Европы, тем не менее обладала вполне европеизированной элитой. Такие российские государи, как ставшая императрицей Екатериной Второй германская принцесса, подчинялись общим правилам международных отношений. Большинство историков и теоретиков международных отношений считает, что первая попытка долговечной и подлинной кодификации системы международных отношений на основе базовой договоренности между великими державами произошла в ходе Венского конгресса хотя отдельные элементы такой системы начали появляться задолго до 1815 г. Так, американский исследователь Дж.
Модельски дает развернутую характеристику институционализации системы взаимоотношений великих держав начиная с 1815 г. С этим мнением трудно не согласиться, особенно если сопоставить частоту войн до и после создания указанной системы. В Западной Европе в XVII веке было только 7 мирных лет 1610, 1669-1671, 1680-1682 , и в следующем столетии ситуация была не намного лучше. При всех своих недостатках и половинчатости достигнутых результатов Венский конгресс инициировал ту систему международных отношений получившую название "европейского концерта" , которая позволила положить конец бесконечному разорению Европы. Именно "европейский концерт", оставаясь формой гегемонии великих держав, впервые эффективно ограничил свободу действий государств в том числе и великих держав на международной арене, ограничив в позитивном плане описанное Локком и Гоббсом "естественное состояние войны всех против всех". Была ли то добрая воля монархов начиная с Александра I , заслуга дипломатов таких, как Меттерних и Талейран или результат инстинктивной самозащиты цивилизационно выросших государств Европы? На этот счет ведутся споры, но для нас важно появление договорных основ, права. Киссинджер в своем получившем широкую известность исследовании, посвященном Венскому конгрессу , - обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики.
Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами" Kissinger H. A World Restored. Особой исторической гранью стало изобретение самоубийственного ядерного оружия. Отсюда - сознательное и интуитивное стремление большинства великих держав особенно держав, удовлетворенных сложившимся статус-кво и большинства членов международного сообщества продлить период мирного развития, оградить барьерами путь, ведущий к новой кровопролитной, разрушительной и, в конечном счете, самоубийственной после появления ядерного оружия войне между великими державами, урегулировать международные противоречия и прежде всего противоречия между великими державами невоенными средствами, прежде всего посредством превращения разнородного международного сообщества в эффективно функционирующую систему. Таким образом, исходя из собственных интересов, государства стали сознательно налагать определенные ограничения на свою внешнеполитическую деятельность, прошли исторический водораздел, отделяющий хаос от порядка. Ограничения, упорядочивающие международные отношения и делающие их относительно стабильными и предсказуемыми, следует впервые и со всей определенностью называть системой международных отношений. Ведь всякое государство, достигшее определенного уровня развития, заинтересовано прежде всего в стабильности и предсказуемости своего положения в мире. Эту стабильность и предсказуемость могла ему гарантировать лишь действующая по определенным правилам система международных отношений.
Поэтому государства оказались склонными в той или иной степени поступиться долей свободы своего внешнеполитического поведения ради того, чтобы гарантировать функционирование общей системы. Из чего же состоит структурная организация системы? Именно они вырабатывают действующие в каждый конкретный момент правила международного поведения и следят за соблюдением этих правил. Леви, "в любой анархической системе международных отношений существует иерархия действующих лиц, определяемая на основе мощи... Наиболее могущественные государства - великие державы - определяют структуру, основные процессы и общую эволюцию системы самое главное, великая держава обладает высоким уровнем военных возможностей и относительной самодостаточностью с точки зрения военной безопасности. Великие державы, в основном, неуязвимы к военным угрозам со стороны стран, не являющихся державами, и должны бояться только других великих держав. Кроме того, великие державы могут проецировать свою военную мощь за пределы своих границ и проводить как наступательные, так и оборонительные военные операции". В свою очередь, Р.
Гилпин обращает внимание на фактор военного престижа. Он считает, что великодержавное "право управлять" определяется, прежде всего, "победой в последней войне за гегемонию и продемонстрированной способностью распространять свою волю на другие государства" Gilpin R. War and Change in World Politics. Все специалисты в области международных отношений признают стабилизирующий, благотворный для международного сообщества характер этого обстоятельства, они расходятся только в определении того момента, когда именно дипломатические привилегии великих держав и, следовательно, система международных отношений, основанная на их гегемонии, начали кодифицироваться. Бриджем и Р. Булленом: "На протяжении столетия между Венским конгрессом и началом первой мировой войны международные отношения в Европе в основном определялись пятью великими державами: Австрией после 1867 г. На протяжении девятнадцатого столетия европейские великие державы претендовали на обладание особыми правами и ответственностью, которыми они не собирались делиться с другими государствами. Они обычно консультировались по ключевым вопросам друг с другом, но не с малыми государствами.
Они считали себя стражами мира в Европе, и они брали на себя ответственность за поддержание порядка в соседних с ними государствах" Bridge F. Разумеется, полного равенства нет и среди великих держав. И среди них выделяются державы-лидеры, превосходящие по своей военной и экономической мощи других членов привилегированного клуба великих держав. Такие страны-лидеры называются гегемонами. Именно на них, в силу их статуса и роли в международных отношениях, лежит ответственность за: обеспечение стабильности системы международных отношений; обеспечение поступательного и устойчивого развития мирохозяйственных связей. Кохейн Robert Keohane , Р. Гилпин Robert Gilpin , О.
Сохранение австро-прусского дуализма, при постепенном наращивании политического веса Пруссии на немецких землях получение роли «стража на Рейне» и одновременном удалении Австрии из германского культурного и политического круга.
Право на интервенцию. Стремление отстоять австрийскую гегемонию в Германском союзе. Как правило, силовой инструментарий внешней политики «великих держав». Конгрессы в Троппау и Лайбахе 1820-1821 гг. Веронский конгресс 1822 г.
Османы также отвергли Протокол, но до Наваринская битва в руках британских, французских, русских и греческих сил заставили их сесть за стол переговоров. Лондонская конференция 1830 г. Основная статья: Лондонская конференция 1830 г.
Бельгийская революция где Бельгия отделилась от Королевства Нидерландов. Австрия, Пруссия и Россия рассматривали разделение Бельгии как событие, которое может негативно повлиять на систему Конгресса, и работали, чтобы убедить Бельгию вернуться в Королевство Нидерландов. С другой стороны, Соединенное Королевство и Франция поддержали бельгийскую революцию и смогли добиться признания Бельгии от членов партии Конференции. Однако восстания, в которых сочетались националистические и либеральные идеи, представляли реальную угрозу консервативному порядку, царившему с 1815 года, о чем свидетельствует успех французского восстания, положившего конец последнему. Июльская монархия и открывая Вторая республика. Однако в ответ Австрия, Пруссия, Россия и даже республиканская Франция работали - а в некоторых случаях тесно координировали свои действия - чтобы подавить восстания в Германии, Италии и Восточной Европе. Великобритания также стремилась сохранить статус-кво, не оказывая поддержки революционерам и в основном стремясь к тому, чтобы никакие другие державы не смогли усилить восстание для расширения своего влияния в областях, представляющих британский интерес, таких как Средиземноморье и Нидерланды. Крымская война и Парижский конгресс 1856 г.
Основные статьи: Крымская война и Парижский конгресс 1856 г. Следующим этапом стал Крымская война , первая война между великими державами со времен Наполеона. Однако война была отмечена географической ограниченностью Крым и Дунайские княжества многочисленные мирные инициативы и последовательные попытки великих держав предотвратить войну и урегулировать кризис дипломатическими средствами. Война также проиллюстрировала ключевой элемент теории баланса сил, когда объединенные усилия нескольких великих держав были направлены на то, чтобы сдержать амбиции единственного соперника, чтобы не допустить его чрезмерной мощи. Война закончилась в 1856 г. Конгресс Парижа , который иногда рассматривается как вершина Концерта, когда все нерешенные вопросы, связанные с конфликтом, решаются на едином Конгрессе и приводятся к единому договору. Войны национального объединения Основные статьи: Объединение Италии и Объединение Германии Следующая война между великими державами произошла всего 3 года спустя, в 1859 году, когда произошла так называемая война. Вторая итальянская война за независимость.
Война велась между Францией и Пьемонтом-Сардинией, с одной стороны, и Австрией, с другой, и привела к быстрому поражению австрийцев.
Дети Настоящий Сайт не предназначен для детей и не ориентирован на них. Общество преднамеренно не собирает сведения, поступающие от детей. Однако программное обеспечение, используемое для поддержания работы настоящего Сайта, автоматически не отличает посетителей моложе 18 лет от остальных пользователей, поэтому Общество требует, чтобы лица моложе 18 лет получили согласие родителя, опекуна, учителя или библиотекаря на просмотр настоящего Сайта. Если Общество обнаруживает, что ребенок разместил личные сведения на данном Сайте, то принимает разумные меры для удаления таких сведений из файлов компании. Условия пользования, уведомления и новые редакции политики Если Пользователь решает посетить данный Сайт, посещение и любой спор в отношении сохранения конфиденциальности регламентируются настоящими Общими условиями.
Общество сохраняет за собой право вносить изменения в настоящую политику без уведомления Пользователей. Если Пользователь продолжает пользоваться Сайтом после внесения изменений в данную политику, это означает, что Пользователь принимает такие изменения. Порядок действий при возникновении технических проблем Что именно надо сообщить о технической проблеме: Укажите тему запроса. Тема должна отражать краткую суть проблемы. Примеры тем: Ошибка при подаче статьи в журнал; Не удается сгенерировать договор; Не могу войти на портал; Какие темы писать не надо: «Ошибка! Это никак не ускорит обработку заявки, но потребует больше времени для её обработки.
Опишите проблему. Чем подробнее описана проблема, тем проще разобраться в ее причинах. Что надо указать: Что вы делали, перед тем как проблема возникла: Выполнил а вход в личный кабинет; Какой вы ожидали результат: Должен был открыться личный кабинет; Какой результат вы получили: Возникла такая-то ошибка, вылезло окошко с текстом и пр. В подписи укажите ФИО, название организации, город, контактный номер телефона для связи. Как часто появляется; Приложите скриншот снимок экрана с ошибкой, если это возможно. Объем отправляемого сообщения, включая все приложения к нему, не должен превышать 15 Мб.
В противном случае ваши письма будут отсечены системой; Укажите адрес домена, на котором вы работаете. Как не надо писать обращения, такие обращения рассматриваются в последнюю очередь: «Ничего не работает! Срочно почините! Когда снова заработает?
Особенности Венской системы международных отношений.
В данной статье мы разберемся в этих вопросах и рассмотрим историю и значение названия «Европейский концерт». История названия. Название «Европейский концерт» было выбрано организаторами данного музыкального события с определенной целью. Ве́нская систе́ма междунаро́дных отноше́ний — система международных отношений, сложившаяся после Наполеоновских войн. Венский конгресс 1814-1815 гг.: «Европа без расстояний» (К. Меттерних) Собрались представители всех великих европейских держав, в т.ч два императора (Франц I и Александр I), несколько королей, более 100 князей и свыше 200 дипломатов. Первой устойчивой международной системой стал т.н. "европейский концерт", который сформировался на Венском конгрессе 1815 г. и ушел с исторической сцены фактически только после мировых войн двадцатого века. Европейский концерт (русский язык: Система европейского концерта, Sistema Evropejskogo koncerta), также известный как Система Конгресса, в результате решений, принятых на Венском конгрессе, представлял собой баланс сил. Наименования Европейский концерт используется для обозначения типа межгосударственных отношений, начавшихся в период Реставрации Европы (в конце наполеоновских войн, в 1815 г.) и расширявшихся до начала Первой мировой войны в 1914 г. Эта система.
Характеристика Венской системы международных отношений.
Во время Венской системы окончательно сформировались империи: Британская 1876 , Немецкая 1871 , Французская 1852. В 1877 г. Россия стала империей значительно раньше — в 1721 г. Невзирая на конец глобальной изолированности цивилизаций и культур, Венская система, как и предыдущая Вестфальская, имела европоцентристский характер. Вестфальская система сначала не имела глобальный характер, охватывала Западную и Центральную Европу. Венская система МО охватывала, фактически, лишь европейское пространство, и в некоторой степени, те территории, за которые ведущие государства Европейского концерта вели колониальную борьбу или управляли как колониями. Вне пределов Венской системы остался Китай, который в результате Опиумных войн 1840 — 1842, 1856 — 1858, 1859 и 1860 и навязанных ведущими европейскими государствами неравноправных договоров, был поставлен в полуколониальное положение. Япония, которая во второй половине XIX века начала «открываться» для мира, также не была приобщена к Венской системе. В то же время в период Венской системы европейская история начала постепенно превращаться в мировую.
На Венском конгрессе не были официально закреплены колонии. Одной из главных причин Первой мировой войны станет именно борьба за перераспределение колониальных империй. Активно проходили модернизационные процессы, развитие капиталистических отношений, буржуазные революции 1830г. Особенности Венской системы заключались не только в общей заинтересованности сохранения статуса-кво, но и в разнице цивилизационного и модернизационного уровня его участников. Великобритания и Франция уже вступили в процесс научно-технического прогресса; Австрия и Пруссия в этой сфере значительно отставали. Особенностью геополитической реальности того времени стало то, что Россию, ведущее государство Венского конгресса, гаранта мира и стабильности в Европе, технический прогресс вообще еще почти не коснулся промышленный пик пришелся на начало 30-х, но Польское восстание 1831 г. При развитии Венской системы её участники были одинаковы по сущности монархии , поэтому долгое время она была однородна. Те принципы, которые разделяли правящие элиты ведущих держав, отличались схожестью в видении международных ситуаций.
Фактически это приводило к стремлению ведущих держав решать международные проблемы путем компромиссов и коалиционных соглашений. Время существования «Европейского концерта» стало периодом развития классической дипломатии. Система охватывала политическую сферу, и влияние внутриэкономических процессов на внешнюю политику было опосредованным, проявлялось только в наиболее кризисных ситуациях. Сфера дипломатии имела исключительную автономию в решении определенных проблем. Поэтому дипломаты не были ограничены какими-то внутриполитическими или экономическими факторами. В период существования Венской системы МО были сформулированы и приняты всеми цивилизованными странами единые нормативные акты о мирном разрешении конфликтов, а также о ведении военных действий, об обращении с пленными и др. С другой стороны, Венская система слабо учитывала влияние идей французской революции на европейскую цивилизацию. Принцип легитимизма все чаще вступал в противоречие с либеральной идеей, с ростом национального самосознания.
Окончание действия Венской системы. К причинам разложения Венской системы начиная с Крымской войны относят: 1 нестабильность признания легитимности участников союза в результате Россия и Франция оказались довольно близки, и в Австрии нарастало опасение относительно их усиливавшегося альянса ; 2 идея «панславизма» встречала противостояние в европейских державах; 3 усиление Пруссии нарушало стабильность союза стремилась к союзу с Австрией против русско-французского блока ; 4 нарастание противоречий в восточном вопросе и вопросе режима Черноморско-Средиземноморских проливов; 5 революции в Европе 1848 — 1849 гг. Промышленная революция, ставшая одним из определяющих факторов Венской эпохи, мало-помалу привела к изменению баланса сил, лежавшего в основе Венской системы. Соединенные Штаты как раз в это время обрели практически гарантированный контроль над собственными континентальными просторами, а растущая экономическая мощь побуждала их все активнее осваивать заморские рынки. В Центральной Европе возникла огромная континентальная держава, начавшая предъявлять свои претензии на первенствующую роль в мировой политике.
Вестфальский же мир 1648 г. Principles of World Politics. Именно в Вене правящая верхушка европейских государств, жившая в мире одинаковых традиций, этикета, ритуала и французского языка в качестве общеупотребительного, а также связанная многочисленными родственными связями, постаралась поставить предел непрерывным войнам "всех против всех". Россия в этом случае, хотя и не относилась к региону Западной Европы, тем не менее обладала вполне европеизированной элитой. Такие российские государи, как ставшая императрицей Екатериной Второй германская принцесса, подчинялись общим правилам международных отношений. Большинство историков и теоретиков международных отношений считает, что первая попытка долговечной и подлинной кодификации системы международных отношений на основе базовой договоренности между великими державами произошла в ходе Венского конгресса хотя отдельные элементы такой системы начали появляться задолго до 1815 г. Так, американский исследователь Дж. Модельски дает развернутую характеристику институционализации системы взаимоотношений великих держав начиная с 1815 г. С этим мнением трудно не согласиться, особенно если сопоставить частоту войн до и после создания указанной системы. В Западной Европе в XVII веке было только 7 мирных лет 1610, 1669-1671, 1680-1682 , и в следующем столетии ситуация была не намного лучше. При всех своих недостатках и половинчатости достигнутых результатов Венский конгресс инициировал ту систему международных отношений получившую название "европейского концерта" , которая позволила положить конец бесконечному разорению Европы. Именно "европейский концерт", оставаясь формой гегемонии великих держав, впервые эффективно ограничил свободу действий государств в том числе и великих держав на международной арене, ограничив в позитивном плане описанное Локком и Гоббсом "естественное состояние войны всех против всех". Была ли то добрая воля монархов начиная с Александра I , заслуга дипломатов таких, как Меттерних и Талейран или результат инстинктивной самозащиты цивилизационно выросших государств Европы? На этот счет ведутся споры, но для нас важно появление договорных основ, права. Киссинджер в своем получившем широкую известность исследовании, посвященном Венскому конгрессу , - обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики. Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами" Kissinger H. A World Restored. Особой исторической гранью стало изобретение самоубийственного ядерного оружия. Отсюда - сознательное и интуитивное стремление большинства великих держав особенно держав, удовлетворенных сложившимся статус-кво и большинства членов международного сообщества продлить период мирного развития, оградить барьерами путь, ведущий к новой кровопролитной, разрушительной и, в конечном счете, самоубийственной после появления ядерного оружия войне между великими державами, урегулировать международные противоречия и прежде всего противоречия между великими державами невоенными средствами, прежде всего посредством превращения разнородного международного сообщества в эффективно функционирующую систему. Таким образом, исходя из собственных интересов, государства стали сознательно налагать определенные ограничения на свою внешнеполитическую деятельность, прошли исторический водораздел, отделяющий хаос от порядка. Ограничения, упорядочивающие международные отношения и делающие их относительно стабильными и предсказуемыми, следует впервые и со всей определенностью называть системой международных отношений. Ведь всякое государство, достигшее определенного уровня развития, заинтересовано прежде всего в стабильности и предсказуемости своего положения в мире. Эту стабильность и предсказуемость могла ему гарантировать лишь действующая по определенным правилам система международных отношений. Поэтому государства оказались склонными в той или иной степени поступиться долей свободы своего внешнеполитического поведения ради того, чтобы гарантировать функционирование общей системы. Из чего же состоит структурная организация системы? Именно они вырабатывают действующие в каждый конкретный момент правила международного поведения и следят за соблюдением этих правил. Леви, "в любой анархической системе международных отношений существует иерархия действующих лиц, определяемая на основе мощи... Наиболее могущественные государства - великие державы - определяют структуру, основные процессы и общую эволюцию системы самое главное, великая держава обладает высоким уровнем военных возможностей и относительной самодостаточностью с точки зрения военной безопасности. Великие державы, в основном, неуязвимы к военным угрозам со стороны стран, не являющихся державами, и должны бояться только других великих держав. Кроме того, великие державы могут проецировать свою военную мощь за пределы своих границ и проводить как наступательные, так и оборонительные военные операции". В свою очередь, Р. Гилпин обращает внимание на фактор военного престижа. Он считает, что великодержавное "право управлять" определяется, прежде всего, "победой в последней войне за гегемонию и продемонстрированной способностью распространять свою волю на другие государства" Gilpin R. War and Change in World Politics. Все специалисты в области международных отношений признают стабилизирующий, благотворный для международного сообщества характер этого обстоятельства, они расходятся только в определении того момента, когда именно дипломатические привилегии великих держав и, следовательно, система международных отношений, основанная на их гегемонии, начали кодифицироваться. Бриджем и Р. Булленом: "На протяжении столетия между Венским конгрессом и началом первой мировой войны международные отношения в Европе в основном определялись пятью великими державами: Австрией после 1867 г. На протяжении девятнадцатого столетия европейские великие державы претендовали на обладание особыми правами и ответственностью, которыми они не собирались делиться с другими государствами. Они обычно консультировались по ключевым вопросам друг с другом, но не с малыми государствами. Они считали себя стражами мира в Европе, и они брали на себя ответственность за поддержание порядка в соседних с ними государствах" Bridge F. Разумеется, полного равенства нет и среди великих держав. И среди них выделяются державы-лидеры, превосходящие по своей военной и экономической мощи других членов привилегированного клуба великих держав. Такие страны-лидеры называются гегемонами. Именно на них, в силу их статуса и роли в международных отношениях, лежит ответственность за: обеспечение стабильности системы международных отношений; обеспечение поступательного и устойчивого развития мирохозяйственных связей. Кохейн Robert Keohane , Р.
Булленом: "На протяжении столетия между Венским конгрессом и началом первой мировой войны международные отношения в Европе в основном определялись пятью великими державами: Австрией после 1867 г. На протяжении девятнадцатого столетия европейские великие державы претендовали на обладание особыми правами и ответственностью, которыми они не собирались делиться с другими государствами. Они обычно консультировались по ключевым вопросам друг с другом, но не с малыми государствами. Они считали себя стражами мира в Европе, и они брали на себя ответственность за поддержание порядка в соседних с ними государствах" Bridge F. Разумеется, полного равенства нет и среди великих держав. И среди них выделяются державы-лидеры, превосходящие по своей военной и экономической мощи других членов привилегированного клуба великих держав. Такие страны-лидеры называются гегемонами. Именно на них, в силу их статуса и роли в международных отношениях, лежит ответственность за: обеспечение стабильности системы международных отношений; обеспечение поступательного и устойчивого развития мирохозяйственных связей. Кохейн Robert Keohane , Р. Гилпин Robert Gilpin , О. Холсти Ole Holsti , Дж. Икенбери G. John Ikenberry и др. С точки зрения сторонников этой теории, именно гегемон определяет структуру международных отношений, поскольку превосходит другие страны, в том числе и великие державы, по своей военной, технологической и экономической мощи. Однако гегемон - это не деспот, насильно навязывающий свою волю другим странам. Устанавливаемый гегемоном порядок должен быть выгоден или хотя бы приемлем для других членов международного сообщества. Только готовность большинства других великих держав мириться с установленными гегемоном международными режимами позволяет последнему сохранять свое лидерство на мировой арене. Могущественнейший в мире британский флот и сильнейшая британская экономика - все это в любой момент могло быть использовано против любой державы, покушавшейся на европейское равновесие, будь то наполеоновская Франция, николаевская Россия или кайзеровская Германия. Но не только и не столько в защите означенного равновесия заключалась гегемонистская функция Великобритании. Не меньшее а, может, и большее значение имели британская торговля, промышленность и финансы для роста мировой экономики. Именно во времена "европейского концерта" окончательно сформировался мировой рынок сначала - товаров, а потом и капиталов , и Англия сыграла решающую роль в его формировании. И до тех пор, пока британские промышленные стандарты играли лидирующую роль в промышленной революции, а британский фунт оставался основным средством международных расчетов, Лондон мог не беспокоиться за свою лидирующую роль в мировых делах. Все начало меняться, как известно, в годы первой мировой войны, когда финансовый центр мира переместился из Лондона в Нью-Йорк. Таким образом, XIX в. Более того, начиная с XIX в. Система международных отношений, о чем мы еще будем говорить, - это динамичный, быстроразвивающийся феномен. Что же является причиной этих изменений? Говоря марксистским языком, систему международных отношений можно, видимо, охарактеризовать как надстройку над базисом мировой цивилизации. Именно прогресс мировой цивилизации породил в начале XIX в. Один из создателей теории взаимозависимости в международных отношениях американский исследователь Э. Морзе выделил среди аспектов прогресса мировой цивилизации, которые оказывают наибольшее влияние на систему международных отношений, прежде всего "рост населения земного шара после 1750 г... Modernization and the Transformation of International Relations. Практически каждый из специалистов в области международных отношений выдвигает собственный набор факторов, максимальным с его точки зрения образом влияющих на прогресс мировой цивилизации и, соответственно, на эволюцию системы международных отношений. Представляется, что такие аспекты экономического и технологического прогресса, как совершенствование средств ведения вооруженной борьбы, транспорта и связи, оказывают особое влияние на преодоление анархии в международных отношениях и привнесение в эти отношения регламентации и порядка. При этом вооружение и военная техника обладают свойством нивелировать некоторые различия в экономическом развитии государств. Совершенствование же средств коммуникации способствует многократному увеличению возможностей контактов между людьми и, тем самым, расширяет спектр возможностей возрастания взаимозависимости между субъектами международных отношений. В то же время следует заметить, что соотношение между степенью взаимозависимости между субъектами международных отношений и уровнем управляемости системой международных отношений не является линейной функцией. Об этом свидетельствует исторический опыт. На протяжении последних 500 лет наблюдалось неуклонное увеличение межгосударственной взаимозависимости, которое проявилось в колоссальном росте международной торговли, средств сообщения, культурных обменов, межчеловеческих связей, но это обстоятельство не смогло, однако, предотвратить столь же значительного роста жертв и разрушений в ходе межгосударственных войн и конфликтов. Очевидно, что увеличение контактов и взаимозависимость сами по себе не способны гарантировать прочный мир и стабильность на мировой арене. Государства, особенно обладающие огромной военной мощью великие державы, способны при определенных условиях разорвать путы взаимозависимости в том случае, если соотношение сил, общий ход развития международной ситуации, с их точки зрения, меняется не в их пользу - как это было и в 1914, и в 1939 г. В этом случае система международных отношений, показав ограниченность своих возможностей, свою неспособность урегулировать мирным путем международные противоречия, вступает в глубокий кризис, который при определенных обстоятельствах может оказаться для нее фатальным как это и случилось, скажем, с "европейским концертом". Глубинные причины этого кризиса, по нашему мнению, заключаются в том, что система международных отношений становится неадекватной прогрессу мировой цивилизации в случае с "европейским концертом" европоцентрическая картина мира вступила в противоречие с внеевропейским развитием производительных сил США, Японии и т. Иными словами, надстройка, как относительно стабильное и институционализированное явление, может стать препятствием для развития находящегося в состоянии постоянной эволюции базиса, то есть мировой цивилизации. Тогда система международных отношений перестает выполнять свои функции регулятора международных отношений и наступает кризис этой системы.
Композиторы доверяли «Персимфансу» премьерное исполнение своих сочинений, причем какие композиторы! Сергей Прокофьев отдал им первое исполнение его сложнейшей «Скифской сюиты». Кстати, великий композитор вернулся из эмиграции в 1927 году и провел триумфальные гастроли в Советском Союзе именно по приглашению Персимфанса. В 1927 году Персимфану в связи с пятилетием деятельности было присвоено почетное звание «Заслуженный коллектив СССР», к тому времени у «освобожденных оркестрантов» появилось множество последователей. Персимфанс просуществовал только 10 лет и был распущен в 1932 году, но эти десять лет он был везде, даже, как мы видим, в юмористических журналах. Причем «Крокодилом» дело не ограничивалось, вот вам карикатура Владимира Лебедева «Уникум». Под рисунком — подпись: - Назови мне хоть одну организацию, работающую при сокращенных штатах! А в журнале «Чудак» в 1929 году была напечатана миниатюра «Музыка» — А все-таки музыка развращает! В пивных, может быть! Там под гармошку, говорят, больше пьют! И Шуберт, и Бах, и Бетховен... Оркестр без дирижера! Значит, в оркестре дирижера не надо, по аналогии в тресте — заведующего, в губернии — предгубисполкома... Да это-ж, чорт знает, на какие мысли наводит!!! Мы молчали, подавленные. Впрочем, Персимфансу отдали должное и более именитые не юмористы даже — писатели. Михаил Булгаков несколько раз ходил на их концерты, а потом вывел в «Дьяволиаде» персонажа по имени Генриетта Потаповна Персимфанс. А Ильф и Петров в 1929 году написали очерк «Настоящий персимфанс» для своего сатирического сборника «Театр на улице». И в очерке этом есть у них одна знаковая, я бы сказал, фраза: «В настоящем персимфансе, говорят, профессор Цейтлин нет-нет, а взмахнет смычком и строго глянет на музыкантов, посильно заменяя дирижера». Наверное, оркестр действительно может играть без дирижера, а мировая политика — делаться на принципах всеобщего равенства больших и малых стран с соблюдением прав каждого. Но даже в таком случае дело это больно уж хлопотное, и потому, как показывает практика — весьма недолговечное. Рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, все возвращается к привычной необходимости слушаться старших.
Курсовая теория на тему Европейский концерт-первая система международных отношений.
Просим любить и жаловать. Тогда это не оценили, осознание пришло после Семилетней войны, когда внезапно в число великих держав ворвалась Пруссия, а Наполеоновские войны оформили эту идею начисто. Получилось, что несмотря на баланс сил из-за того, что противоборствующие стороны не могут договориться между собой, появляются либо новички, нагло вырывающие место под солнцем, либо смутьяны намек на нваполеоновскую Францию. Поэтому, согласно Венскому конгрессу, "границы и формы правления, установленные в 1815 году, не могут быть изменены без согласия восьми подписавших сторон" Англия, Россия, Франция, Пруссия, Австрия, Швеция, Испания и Португалия. Например, как только король Испании попросил помочь с восставшими конституционалистами - конгресс профинансировал и организовал ввод войск в Испанию и подавление восстания. Но вот проблема - основная проблема, тянущаяся с метафизичности balance of power - она осталась. Система была негибкой и неизменной, и чем дальше, тем сложнее ее было поддерживать. И поскольку державы не были связаны условиями договоров, многие из них намеренно нарушали условия, если это их устраивало. Вот ситуация 1825 года.
Революция в Греции, и... Франция и Англия вполне себе ее поддерживают, несмотря на то, что они подписанты Венской системы. Или Испания. По идее она владеет колониями в Южной Америке, и это не кем не оспаривается. Но вот созван Аахенский конгресс, Испания заявляет, что хочет нанять наемников на переброску в Новый Свет, дабы подавить восстания, а Англия вдруг заявляет, что... И Англию поддерживают и Россия, и Франция.
Возникновение централизованных абсолютистских государств приводит к появлению единых государственных валют. К XVI в. Во второй половине XIX в. Промышленно развитые европейские страны накапливали излишек сбережений, которые вкладывались в зарубежные, как правило инфраструктурные, проекты с высокой доходностью в развивающихся странах и колониях. Их предшественниками обычно считают Ост-Индские компании, при помощи которых велась торговля между Европой и Азией. Такие компании обладали значительной властью: имели свои валюты и даже свои частные многотысячные армии. Однако все-таки эти компании занимались именно торговлей, а не производством. К концу XIX в. Важную роль в эпоху «Европейского концерта» играли процессы миграций. Во многом причиной миграции была индустриализация, которая оставляла без работы сельских жителей, и они переезжали в те государства, где рабочей силы как раз не хватало. В целом миграции XIX в. В целом система «Европейского концерта» считалась достаточно стабильной благодаря прежде всего согласованному регулированию международных процессов и отношений великих держав XIX в. Причина согласия великих держав — в однородности их политических систем и форм государства: все они были монархиями и империями. Опасаясь революций, подобных Великой французской, монархии договорились о коллективных действиях по подавлению возможных революционных движений. В XIX в. Причем вектор развития мировых политических процессов не был изначально очевиден.
John Ikenberry и др. С точки зрения сторонников этой теории, именно гегемонопределяет структуру международных отношений, поскольку превосходит другие страны, в том числе и великие державы, по своей военной, технологической и экономической мощи. Однако гегемон - это не деспот, насильно навязывающий свою волю другим странам. Устанавливаемый гегемоном порядок должен быть выгоден или хотя бы приемлем для других членов международного сообщества. Только готовность большинства других великих держав мириться с установленными гегемоном международными режимами позволяет последнему сохранять свое лидерство на мировой арене. Могущественнейший в мире британский флот и сильнейшая британская экономика - все это в любой момент могло быть использовано против любой державы, покушавшейся на европейское равновесие, будь то наполеоновская Франция, николаевская Россия или кайзеровская Германия. Но не только и не столько в защите означенного равновесия заключалась гегемонистская функция Великобритании. Не меньшее а, может, и большее значение имели британская торговля, промышленность и финансы для роста мировой экономики. Именно во времена "европейского концерта" окончательно сформировался мировой рынок сначала - товаров, а потом и капиталов , и Англия сыграла решающую роль в его формировании. И до тех пор, пока британские промышленные стандарты играли лидирующую роль в промышленной революции, а британский фунт оставался основным средством международных расчетов, Лондон мог не беспокоиться за свою лидирующую роль в мировых делах. Все начало меняться, как известно, в годы первой мировой войны, когда финансовый центр мира переместился из Лондона в Нью-Йорк. Таким образом, XIX в. Более того, начиная с XIX в. Система международных отношений, о чем мы еще будем говорить, - это динамичный, быстроразвивающийся феномен. Что же является причиной этих изменений? Говоря марксистским языком, систему международных отношений можно, видимо, охарактеризовать как надстройку над базисом мировой цивилизации. Именно прогресс мировой цивилизации породил в начале XIX в. Один из создателей теории взаимозависимости в международных отношениях американский исследователь Э. Морзе выделил среди аспектов прогресса мировой цивилизации, которые оказывают наибольшее влияние на систему международных отношений, прежде всего "рост населения земного шара после 1750 г... Modernization and the Transformation of International Relations. Практически каждый из специалистов в области международных отношений выдвигает собственный набор факторов, максимальным с его точки зрения образом влияющих на прогресс мировой цивилизации и, соответственно, на эволюцию системы международных отношений. Представляется, что такие аспекты экономического и технологического прогресса, как совершенствование средств ведения вооруженной борьбы, транспорта и связи, оказывают особое влияние на преодоление анархии в международных отношениях и привнесение в эти отношения регламентации и порядка. При этом вооружение и военная техника обладают свойством нивелировать некоторые различия в экономическом развитии государств. Совершенствование же средств коммуникации способствует многократному увеличению возможностей контактов между людьми и, тем самым, расширяет спектр возможностей возрастания взаимозависимости между субъектами международных отношений. В то же время следует заметить, что соотношение между степенью взаимозависимости между субъектами международных отношений и уровнем управляемости системой международных отношений не является линейной функцией. Об этом свидетельствует исторический опыт. На протяжении последних 500 лет наблюдалось неуклонное увеличение межгосударственной взаимозависимости, которое проявилось в колоссальном росте международной торговли, средств сообщения, культурных обменов, межчеловеческих связей, но это обстоятельство не смогло, однако, предотвратить столь же значительного роста жертв и разрушений в ходе межгосударственных войн и конфликтов. Очевидно, что увеличение контактов и взаимозависимость сами по себе не способны гарантировать прочный мир и стабильность на мировой арене. Государства, особенно обладающие огромной военной мощью великие державы, способны при определенных условиях разорвать путы взаимозависимости в том случае, если соотношение сил, общий ход развития международной ситуации, с их точки зрения, меняется не в их пользу - как это было и в 1914, и в 1939 г. В этом случае система международных отношений, показав ограниченность своих возможностей, свою неспособность урегулировать мирным путем международные противоречия, вступает в глубокий кризис, который при определенных обстоятельствах может оказаться для нее фатальным как это и случилось, скажем, с "европейским концертом". Глубинные причины этого кризиса, по нашему мнению, заключаются в том, что система международных отношений становится неадекватной прогрессу мировой цивилизации в случае с "европейским концертом" европоцентрическая картина мира вступила в противоречие с внеевропейским развитием производительных сил США, Японии и т. Иными словами, надстройка, как относительно стабильное и институционализированное явление, может стать препятствием для развития находящегося в состоянии постоянной эволюции базиса, то есть мировой цивилизации. Тогда система международных отношений перестает выполнять свои функции регулятора международных отношений и наступает кризис этой системы. Формы, в которых проявляется этот кризис, могут быть самыми разными, но в основе, как правило, лежит борьба между великими державами - сторонницами "статус-кво" и т. По словам Г. Киссинждера, "стоит только появиться державе, которая считает, что международный порядок или способ его легитимации является деспотическим, как отношения между ней и другими державами становятся революционными. В этом случае проблемой становится не урегулирование разногласий внутри данной системы, а обеспечение существования самой системы" Kissinger H. С полным на то основанием историки международных отношений особенно представляющие державы-победительницы в двух мировых войнах склонны считать "ревизионистскими" державами прежде всего Германию, а также Италию и Японию. В адрес именно этих стран звучат обоснованные обвинения в том, что, будучи неудовлетворенными сложившейся системой международных отношений конкретно, современной им диспозицией "европейского концерта" , они всячески расшатывали последнюю и в конечном итоге способствовали ее гибели в огне двух мировых войн. Никольсона: "Немецкая политика является в основном "политикой силы"... Для немцев кажется важнее внушать страх, чем доверие, а когда, как это неизменно случается, напуганные страны объединяются для защиты, они жалуются на "окружение", совершенно не замечая того, что их собственные методы и угрозы вызвали эту реакцию" Никольсон Г. Великобритания на пути к охране "статус-кво" создавала свою империю "над которой никогда не заходит солнце" , ломая предшествующий порядок. То же самое можно сказать о колониальной политике других членов Антанты - Франции и России, которые, к тому же, выступали накануне первой мировой войны за насильственный территориальный передел в Европе французы претендовали на Эльзас и Лотарингию, а русские - на Босфор и Дарданеллы. Таким образом, как свидетельствует опыт истории, не только "революционные", но и "контрреволюционные" державы сохраняют потенциал экспансии и агрессии - и останавливает последних не только миролюбие, но и опасение потерять больше, чем приобрести. Когда разногласия между великими державами - сторонницами "статус-кво" и "ревизионистскими" великими державами не удается более регулировать посредством механизмов аккомодации, имеющихся в рамках системы международных отношений, наступает новый раунд борьбы за великодержавную гегемонию.
Не все осознавали это, и прежде всего, вернувшаяся из эмиграции французская и испанская аристократия, надеявшаяся жить так, как это было «до несчастья». Лидеры же конгресса понимали, что подобное недопустимо и неизбежно приведет к новым революциям, которые виделись всем как самое страшное из возможных зол. Посему был поднят вопрос об ограничении сословных привилегий и введении некоторых демократических институтов в тех странах, где они уже существовали. На этом настаивал и монарх, возможно, самой консервативной на тот момент страны — император Александр I. Именно он требовал, чтобы во Франции и Испании были приняты конституции, пообещав ввести ее и для отошедшего России Царства Польского. Как-то, в первые годы Великой французской революции, наследник российского престола Павел в разговоре с Екатериной II заявил, что он бы не задумываясь разнес санкюлотов из пушек, на что императрица заметила: «Это говорит лишь о том, что Вы ничего не смыслите в политике и истории. Неужели Вы не понимаете, что пушками нельзя воевать с идеями? VIP-персоны Венский конгресс был не столько борьбой идей, сколько противостоянием личностей. Принципиальных разногласий относительно стратегических вопросов у лидеров ведущих держав не существовало, но важно было отстоять национальные интересы, не разрушая единства системы. Это можно было сделать только посредством хитрой дипломатической игры, и Вена превратилась в арену интеллектуальных состязаний. Он был уверен в себе, красив, легок в общении и остроумен, свободно говорил на пяти языках да еще великолепно танцевал. О его любовных похождениях перешептывалась вся Вена, при этом монарх никогда не забывал о делах и четко вел свою линию. Александр настаивал на демократических изменениях в Европе и поддержал запрет работорговли, предложенный Англией. А еще именно Александр предложил навечно дать Швейцарии статус «нейтрального государства», безопасность которого гарантировали «великие державы». Они участвовали в работе комиссий и подготовке документов, но все важнейшие переговоры император вел лично. Он был единственным из монархов, кто взял на себя такой груз ответственности и показал себя блистательным дипломатом. А еще главным радетелем мира в Европе — никто не сделал больше Александра для успеха «европейского концерта». Его подчеркнутое миролюбие и верность европейскому консенсусу выдвинули Александра в абсолютные лидеры тогдашней Европы, благодаря чему вырос и авторитет России. Ни в какую другую эпоху наша страна не имела такого влияния на судьбы мира, как при императоре Александре. Показательный эпизод имел место весной 1815-го, во время «ста дней» Наполеона. Вернувшись в Версаль, французский император обнаружил в сейфе сбежавшего короля Людовика тайный договор, заключенный Австрией, Англией и Францией против России и Пруссии. Бонапарт немедленно отправил документ Александру, который еще находился в Вене. Французский император надеялся на то, что это внесет раскол в ряды его врагов. Александр встретился с Меттернихом. Меттерних молчал. Тогда Александр, не позволяя ему начать оправдываться и лгать, сказал: «Меттерних, пока мы оба живы, об этом предмете никогда не должно быть разговора между нами.
Характеристика Венской системы международных отношений.
Намного сложнее обстоят дела с понятием политического «дирижера», которое необходимо разобрать уже на примере «европейского концерта» первой половины XIX века. Важную роль в эпоху «Европейского концерта» играли процессы миграций. Во второй половине XIX в. начинается масштабная волна миграции из Европы на Американский континент: по разным сведениям, до Первой мировой войны Европу покинули около 50 млн мигрантов. Европейский концерт – это одна из важных форм музыкального искусства, которая имеет свои особенности и традиции. Это мероприятие, где оркестры, солисты и дирижеры исполняют произведения классической музыки перед аудиторией.
Характеристика Венской системы международных отношений.
Эта ответственность реализовывалась через проведение большого количества международных конференций для урегулирования проблем, которые угрожали миру. Среди таких конференций важное значение имели Парижский конгресс 1856 года, Лондонская конференция 1871 года, Берлинская конференция 1878 года. Благодаря установленному Венской системой баланса сил войны и вооруженные конфликты в Европе временно почти прекращаются за исключением незначительных. Несмотря на войны, революции, международные кризисы система МО осталась практически неизменной.
В то время как британская и французская армии осаждали Севастополь, Австрия предъявила царю ультиматум с требованием ухода России из Молдавии и Валахии. Это и стало решающим фактором окончания Крымской войны — по крайней мере, так с того времени посчитали правители России. Австрия отвергла Николая I и непоколебимую дружбу с Россией, восходившую к временам Наполеоновских войн. Граничащая с паникой безответственность заставила преемников Меттерниха отбросить наследие консервативного единения, которое собиралось по крупицам так тщательно, а временами так болезненно на протяжении жизни целого поколения.
На этот раз Австрия отказалась от пут общих ценностей, а это также позволило России вести свою собственную политику, исходя исключительно из геополитических выгод. Следуя подобным курсом, Россия была обязана столкнуться с Австрией по поводу будущего Балкан и со временем попытаться подорвать Австрийскую империю. Причина, по которой венское урегулирование работало в течение 50 лет, заключалась в том, что три восточные державы — Пруссия, Россия и Австрия — в своем единстве видели существенную преграду революционному хаосу и французскому господству в Европе. Но во время Крымской войны Австрия «палата пэров Европы», как назвал ее Талейран своими маневрами вовлекла себя в неудобный союз с Наполеоном III, жаждущим подорвать позиции Австрии в Италии, и Великобританией, не желавшей ввязываться в европейские дела. Тем самым Австрия дала России и Пруссии, своим корыстолюбивым в прошлом партнерам по Священному союзу, свободу преследования в чистом виде собственных национальных интересов. Пруссия заполучила свою цену, вынудив Австрию убраться из Германии, в то время как растущая враждебность России на Балканах превратилась в один из спусковых крючков Первой мировой войны и привела к окончательному развалу Австрии. Оказавшись лицом к лицу с реалиями силовой политики, Австрия не смогла осознать, что ее спасение лежит в общеевропейской приверженности легитимизму.
Концепция единства консервативных интересов уже перешагнула национальные границы и в силу этого получила тенденцию смягчить столкновения силовой политики. Национализм производил противоположный эффект, ставя на первое место национальный интерес, усиливая соперничество и увеличивая риски для всех. Австрия вовлекла себя в соперничество, в котором, с учетом всех ее уязвимых мест, она никак не могла одержать верх. Через пять лет после окончания Крымской войны итальянский националистический лидер Камилло Кавур начал процесс изгнания Австрии из Италии, спровоцировав войну с Австрией. Он опирался на союз с Францией и молчаливое согласие России, причем и то, и другое прежде казалось бы невероятным. Пройдет еще пять лет, и Бисмарк разобьет Австрию в войне за господство в Германии. И вновь Россия стояла в сторонке, а Франция сделала то же самое, хотя и нехотя.
Во времена Меттерниха «Европейский концерт» провел бы консультации по вопросу и проконтролировал бы все эти волнения. Теперь же дипломатия стала полагаться больше на неприкрытую силу, чем на общность ценностей. Мир сохранялся еще 50 лет. Но с каждым десятилетием напряженность нарастала и увеличивалась гонка вооружений. Великобритания действовала совершенно по-иному в рамках международной системы, основанной на силовой политике. С одной стороны, она никогда не полагалась в отношении собственной безопасности на систему конгрессов; для Великобритании новый характер международных отношений больше представлял собой обычное дело. Совершенно очевидно, что она была достаточно сильна, чтобы держаться в одиночку, и имела преимущество в виде географической изоляции и отгороженности от внутренних беспорядков на континенте.
Но у нее также было преимущество в стабильных руководителях, демонстрировавших без каких-либо сантиментов приверженность национальному интересу. Преемники Каслри не понимали континент так хорошо, как он. Но они яснее ухватывали сущность британского национального интереса и добивались его воплощения в жизнь с исключительным мастерством и настойчивостью. Джордж Каннинг, непосредственный преемник Каслри, поторопился оборвать последние немногочисленные нити, посредством которых Каслри осуществлял свое влияние, пусть даже слабоватое, на систему европейских конгрессов. В 1821 году, за год до того, как занять место Каслри, Каннинг потребовал проведения политики «нейтралитета словом и делом» [110]. Впоследствии, став министром иностранных дел, он не оставил ни малейших сомнений в том, что его ведущим принципом является осуществление национального интереса, который, по его же мнению, был несовместим с постоянной вовлеченностью в дела в Европе: «…при той тесной связи, какая у нас существует с системой в Европе, вовсе не вытекает, что мы теперь призваны с безустанной активностью и по любому поводу вмешиваться в дела и заботы окружающих нас стран» [112]. Иными словами, Великобритания оставляла за собой право следовать своим собственным курсом в соответствии с характером каждого конкретного случая и руководствовалась только собственным национальным интересом.
А это и есть фактически политика, при которой союзники являются либо пешками, либо вовсе несущественным элементом. Пальмерстон в 1856 году так пояснил сущность британского национального интереса: «Когда меня спрашивают… что такое политика, ответ один, и он состоит в том, что мы намерены делать то, что нам кажется самым лучшим в каждой конкретной ситуации по мере ее возникновения. Интересы нашей страны должны при этом быть руководящим принципом любого человека» [113]. Через полвека официальное описание сути британской внешней политики не получило никаких больших уточнений, что отразилось в нижеследующем объяснении сэра Эдварда Грея, министра иностранных дел: «Британские министры иностранных дел руководствуются тем, что представляется им как непосредственный интерес нашей страны без каких-либо сложных калькуляций на будущее» [114]. В большинстве других стран подобные заявления были бы высмеяны как тавтология: мы, дескать, делаем то, что является лучшим, потому что мы считаем это лучшим. В Великобритании они были сочтены проливающими свет; там не так уж часто требовалось определить смысл клише «национальный интерес». Великобритании не требовалось официальной стратегии, поскольку ее руководители понимали так здорово, будто чувствовали «нутром» британский интерес, что могли действовать непринужденно по мере возникновения определенной ситуации, будучи уверены в том, что общественность непременно пойдет за ними.
Как сказал Пальмерстон: «Наши интересы вечны, и наш долг этим интересам следовать» [115]. По всей вероятности, британские руководители со всей определенностью более всего давали понять, что именно они не готовы защищать, чем заранее определять некий казус белли. С еще большей сдержанностью они относились к заявлениям о наличии целей, возможно, в силу того, что их вполне устраивал статус-кво. Будучи убежденными в том, что всегда смогут распознать британский национальный интерес, когда они увидят его, британские руководители не видели потребности в их предварительной проработке. Они предпочитали ждать конкретных случаев — положение, невозможное для континентальных стран, поскольку они сами и были теми конкретными случаями. Британский взгляд на безопасность был весьма сходным с взглядами американских изоляционистов, в этом плане Великобритания считала себя застрахованной от всего, за исключением пертурбаций катастрофического характера. Но Америка и Великобритания по-разному воспринимали взаимосвязь между миром и внутренним устройством.
Британские руководители никоим образом не рассматривали распространение представительных институтов в качестве ключа к миру так, как это обычно делали их американские партнеры, и их вовсе не беспокоило существование институтов, отличающихся от их собственных. Именно таким образом в 1841 году Пальмерстон разъяснял британскому послу в Санкт-Петербурге, чему Великобритания будет противодействовать силой оружия и почему она не будет противодействовать переменам сугубо внутреннего характера: «Один из основных принципов, которому Правительство Ее Величества желает следовать в качестве руководящего в организации своих дел в сфере отношений между Англией и другими государствами, состоит в том, что любые перемены во внутренней конституции и форме правления, которые иностранные страны предпочтут предпринять, должны рассматриваться как дела, по которым у Великобритании нет причин вмешиваться силой оружия… Однако попытка одной страны захватить и присвоить себе территорию, принадлежащую другой стране, является совершенно иным делом, поскольку подобная попытка ведет к нарушению существующего баланса сил. А нарушение относительной мощи государств может быть чревато созданием опасности для других держав, и потому Британское правительство считает себя совершенно свободным подобной попытке противостоять…» [116] Все британские министры без исключения были превыше всего озабочены сохранением свободы действий для своей страны. В 1841 году Пальмерстон вновь подчеркнул отвращение Великобритании к абстрактным случаям: «…это непривычно для Англии принимать на себя обязательства по отношению к случаям, которых на самом деле не возникало или их возникновение не прогнозируется в ближайшей перспективе…» [117] Почти через 30 лет после этого Гладстон выдвинул тот же самый принцип в письме королеве Виктории: «Англии следует держать полностью в собственных руках средства оценки своих обязательств, вытекающих из различных фактических состояний. Ей не следует ограничивать и сужать свободу выбора посредством деклараций, сделанных другим державам по поводу их реальных или предполагаемых интересов, в отношении которых они будут утверждать, что по меньшей мере являются-де членами общего пула толкователей…» [118] Настаивая на свободе действий, британские государственные деятели, как правило, отвергали все вариации на тему коллективной безопасности. То, что потом стали называть политикой «блестящей изоляции», отражало убежденность Англии в том, что она больше потеряет, чем приобретет от вступления в союзы. Столь надменный подход могла себе позволить только страна, достаточно сильная, чтобы выступать самостоятельно, страна, не видящая для себя опасностей, для преодоления которых требуются союзники, страна, уверенная в том, что любая угрожающая ей крайность представляла бы собой еще большую угрозу для потенциальных союзников.
Роль Великобритании как нации, поддерживающей европейское равновесие, давала ей все те преимущества, которые ее руководство желало бы иметь или в которых оно нуждалось. Эта политика имела все основания на проведение в жизнь потому, что она не предусматривала никаких территориальных приобретений в Европе. Англия могла тщательно отбирать европейские конфликты для своего вмешательства, поскольку ее единственным европейским интересом было равновесие какими бы прожорливыми ни были британские аппетиты по отношению к заморским колониальным приобретениям. Тем не менее политика «блестящей изоляции» Великобритании не препятствовала ее вступлению во временные группировки совместно с другими странами для разруливания особых ситуаций. Будучи морской державой, которая не обладала крупной постоянной армией, Великобритания время от времени вынуждена была кооперироваться с каким-нибудь континентальным союзником, которого она предпочитала выбирать только тогда, когда возникала конкретная необходимость. В таких случаях британские руководители могли показать себя на удивление невосприимчивыми к прошлым враждебным отношениям. В ходе отделения Бельгии от Голландии в 1830 году Пальмерстон сначала пригрозил Франции войной, если та попытается установить господство над новым государством, а потом, через несколько лет, предложил ей же союз, чтобы гарантировать независимость Бельгии: «Англия в одиночестве не в состоянии отстоять свои позиции на континенте; она должна иметь союзников в качестве инструментов для работы» [119].
Разные «случайные» союзники Великобритании, разумеется, преследовали собственные цели, как правило, заключавшиеся в расширении сфер влияния или территориальных приобретениях в Европе. Когда они переходили за грань того, что Англия считала приемлемым, Англия переходила на другую сторону или организовывала новую коалицию против прежних союзников ради сохранения равновесия. Великобритания в силу своей лишенной всяких сантиментов настойчивости и эгоцентричной решимости заработала себе эпитет «Коварный Альбион». Дипломатия подобного рода, возможно, и не отражала особо возвышенного подхода к делам, но она сохраняла мир в Европе, особенно тогда, когда созданная Меттернихом система стала трещать по швам. XIX век знаменовал апогей британского влияния. Великобритания была уверена в себе и имела на то полное право. Она являлась ведущей промышленной державой, а Королевский военно-морской флот господствовал на морях.
В век внутренних потрясений британская внутренняя политика была на редкость спокойной. Когда дело доходило до крупных проблем XIX века — интервенция или неучастие в интервенции, сохранение статус-кво или сотрудничество ради перемен, — британские руководители отказывались сковывать себя догмами. В войне за греческую независимость 1820-х годов Великобритания с симпатией относилась к стремлению Греции к независимости и освобождению из-под турецкого правления, пока это не угрожало ее собственным стратегическим позициям в Средиземном море из-за усиления русского влияния. Но к 1840 году Великобритания вмешалась непосредственно, чтобы сдержать Россию, и, следовательно, поддержала статус-кво Оттоманской империи. Во время венгерской революции 1848 года Великобритания, формально занявшая позицию невмешательства, на деле приветствовала восстановление Россией статус-кво. Когда Италия в 1850-е годы восстала против правления Габсбургов, Великобритания проявила сочувствие, но сама ни во что не вмешивалась. Для защиты баланса сил Великобритания никогда не была ни решительно интервенционистской страной, ни категорическим противником интервенции, ни бастионом венского порядка, ни державой, требующей его пересмотра.
Стиль ее действий был непреклонно прагматичен, а британский народ гордился тем, что страна способна справиться с любой ситуацией. И тем не менее любая прагматическая политика — поистине прагматическая политика — должна быть основана на каком-то определенном принципе с тем, чтобы тактическое искусство не тратилось на беспорядочные телодвижения. И таким заранее определенным принципом британской внешней политики была, независимо от того, признавала ли Великобритания это открыто или нет, ее роль защитника баланса сил, которая в целом означала поддержку более слабого против более сильного. Во времена Пальмерстона баланс сил превратился в такой непреложный принцип британской внешней политики, что ему не нужна была теоретическая защита. Какая бы политическая линия ни проводилась в любой данный момент, она обязательно формулировалась с учетом необходимости отстаивания баланса сил. Исключительная гибкость сочеталась с рядом заданных целей практического характера. К примеру, решимость оберегать Нидерланды от попадания в руки какой-либо крупной державы неизменно сохранялась со времен Вильгельма III и вплоть до начала Первой мировой войны.
В 1870 году Дизраэли следующим образом подтвердил вновь этот принцип: «Правительство нашей страны всегда считало, что в интересах Англии, чтобы страны на европейском побережье, начиная от Дюнкерка и Остенде до островов Северного моря, находились под властью свободных и процветающих сообществ, проводили политику мира, пользовались правами и свободами и занимались торговлей, направляя свою деятельность на повышение культурного уровня человека. И они не должны находиться во власти какой-либо крупной воинственной державы…» [120] До какой степени были изолированы германские руководители свидетельствует тот факт, что они были неподдельно удивлены, когда в 1914 году Великобритания ответила объявлением войны на германское вторжение в Бельгию. На протяжении значительной части XIX века сохранение Австрии считалось важной британской целью. Хотя Австрии в меньшей степени следовало бояться французской агрессии в XIX веке, британцы все еще рассматривали Австрию как полезный противовес русской экспансии в направлении черноморских проливов. Когда революция 1848 года угрожала привести к развалу Австрии, Пальмерстон заявил: «Австрия находится в центре Европы как барьер против проникновения, с одной стороны, и вторжения — с другой. Политическая независимость и свободы Европы связаны, по моему мнению, с поддержанием и целостностью Австрии как великой европейской державы. В силу этого все, что имеет целью прямо, или даже косвенно, ослабить и расчленить Австрию, тем более лишить ее положения первостепенной великой державы и свести ее к второразрядному статусу, должно рассматриваться как величайшая катастрофа для Европы, с которой ни один англичанин не сможет смириться и постарается не допустить» [121].
После революции 1848 года Австрия становилась все слабее, а ее политика все более непостоянной, что снижало ее былую полезность в качестве ключевого элемента британской политики в восточном Средиземноморье. В центре политики Англии стояла задача не допустить оккупации Россией Дарданелл. Австро-русское соперничество было в основном сопряжено с русскими планами относительно славянских провинций Австрии, что всерьез Великобританию не волновало, а контроль над Дарданеллами не принадлежал к числу жизненно важных интересов для Австрии. Поэтому Великобритания пришла к выводу, что Австрия стала неравноценным противовесом России. Вот почему Великобритания осталась в стороне, когда Австрия потерпела поражение от Пьемонта в Италии и была разгромлена Пруссией в ходе соперничества за преобладание в Германии, — проявив безразличие, которое было бы немыслимо всего одно поколение назад. С начала наступления нового века страх перед Германией будет господствовать в британской политике, а Австрия, союзник Германии, впервые будет фигурировать как противник в расчетах Великобритании. По мнению Пальмерстона, Россия «придерживалась системы всесторонней агрессии по всем направлениям, частично в силу личных качеств императора Николая , и отчасти в силу неизменной системы правления» [122].
Через 25 лет после этого подобное же мнение повторил лорд Кларендон, который утверждал, что Крымская война была «битвой цивилизации против варварства» [123]. Большую часть столетия Великобритания потратила, пытаясь сдерживать русскую экспансию в Персии и на подступах к Константинополю и к Индии. Понадобятся десятилетия германской воинственности и бесчувственности, чтобы перенести главную озабоченность Великобритании по вопросам безопасности на Германию, и это в итоге случилось только после наступления нового столетия. Британские правительства сменялись чаше, чем правительства так называемых Восточных держав; ни один из крупнейших британских политических деятелей — Пальмерстон, Гладстон, Дизраэли — не находился на своем посту в течение всего срока пребывания на своей должности, как это было с Меттернихом, Николаем I и Бисмарком. И тем не менее Великобритания сохраняла исключительную преемственность в своих целях. Встав однажды на определенный курс, она следовала ему с неослабевающей настойчивостью и твердым упорством, что позволяло Великобритании оказывать решающее влияние в плане сохранения спокойствия в Европе. Одной из причин такой целенаправленности в поведении Великобритании во времена кризисов был представительный характер ее политических институтов.
К концу XIX в. Важную роль в эпоху «Европейского концерта» играли процессы миграций. Во многом причиной миграции была индустриализация, которая оставляла без работы сельских жителей, и они переезжали в те государства, где рабочей силы как раз не хватало.
В целом миграции XIX в. В целом система «Европейского концерта» считалась достаточно стабильной благодаря прежде всего согласованному регулированию международных процессов и отношений великих держав XIX в. Причина согласия великих держав — в однородности их политических систем и форм государства: все они были монархиями и империями.
Опасаясь революций, подобных Великой французской, монархии договорились о коллективных действиях по подавлению возможных революционных движений. В XIX в. Причем вектор развития мировых политических процессов не был изначально очевиден.
В первой половине XIX в. Первая длинная волна демократизации датируется 1828—1926 гг. В учебнике «Мир политической науки» под редакцией А.
В раннем марксизме идеология считалась «ложным сознанием», потому что она всегда представляет действительность искаженным образом, идеологи выдают мнимый образ действительности за саму действительность. Основу классического либерализма закладывают труды Джона Локка и шотландского экономиста и философа Адама Смита 1723— 1790. Вместо принципа индивидуализма социализм предлагает опору на общество, эгалитаризм «равенство результатов» , классовый подход и идеал общественной собственности вместо частной.
Радикальным направлением социализма является идеология марксизма.
Влияние европейского концерта распространяется не только на музыку, но и на другие сферы искусства. Его глубокие эмоции, технические требования и композиционные приемы вдохновляют композиторов, художников, писателей и даже танцоров. Популярность жанра можно объяснить его универсальностью и доступностью для разных слушателей. Европейский концерт может быть нежным и романтичным, мощным и героическим, лирическим или динамичным. Это позволяет каждому находить в нем что-то свое, открывать новые грани и переживать неповторимые эмоции.
Особенности европейских концертов Европейские концерты имеют свои особенности, которые делают их уникальными и неповторимыми. Вот некоторые из них: Богатое культурное наследие: Европейская музыка имеет богатую историю и традиции, которые отражаются в концертах. Многие из них посвящены известным композиторам, таким как Бах, Моцарт и Бетховен, и содержат классические произведения, которые стали символами мировой музыки. Превосходное исполнительство: Европейские музыканты и оркестры известны своим высоким уровнем мастерства и профессионализма. Они обладают богатым опытом и техническими навыками, что позволяет им исполнять сложные музыкальные произведения с превосходным качеством. Разнообразие жанров: Европейские концерты предлагают разнообразие жанров и стилей музыки.
Они включают как классическую музыку, так и современные композиции, джаз, электронную музыку и другие направления. Это позволяет каждому найти что-то по своему вкусу и насладиться музыкой. Атмосфера и эмоциональность: Европейские концерты создают особую атмосферу, наполненную эмоциями и страстью к музыке. Музыканты передают свои чувства и эмоции через исполнение, что позволяет зрителям и слушателям полностью погрузиться в музыкальный мир и пережить незабываемые моменты. Уникальные концертные залы: Европа славится своими прекрасными концертными залами, которые являются настоящими произведениями архитектуры. Эти залы имеют отличное акустическое оформление и создают идеальные условия для прослушивания музыки.
Концертные залы, такие как Концертгебау в Амстердаме и Венская филармония, считаются историческими и культурными памятниками, привлекающими туристов со всего мира. В целом, европейские концерты предлагают уникальную возможность насладиться прекрасной музыкой в превосходном исполнении и окунуться в уникальную атмосферу музыкальной культуры Европы.